Он открыл глаза внезапно, открыл их тогда, когда не хотел этого делать, когда просто-напросто боялся их открывать. Но что сделано, то сделано. И распахнутые зрачки в мгновение стали, словно губки впитывать образы, картинки и краски окружающего пространства. Не в состоянии пошевелиться, он лишь стиснув зубы и сжав до боли в пальцах кулаки, молча стоял и смотрел перед собой. А перед ним была пустота. Бесконечная и зловещая пустота, которая злорадным хохотом мертвой тишины смеялась с него. Смеялась с его беспомощности и ничтожности. А он ничего не мог поделать, он был бессилен. Никто в этом мире не способен противостоять смерти, смерти в ее истинном обличии. Ее нельзя победить, можно лишь оттянуть свое поражение перед ней на какой-то неопределенный отрезок времени, времени которое имеет отвратительное свойство заканчиваться в самый неподходящий момент, тогда когда оно жизненно необходимо. А времени было, и всегда будет наплевать на человеческие желания и мольбы - у него свои собственные приоритеты.

   И в какой то момент он вдруг смирился со своей участью, смирился с тем, что будет засыпать и просыпаться, непрерывно слыша этот хохот пустоты, и постоянно ощущая на себе спокойно ожидающий взгляд смерти. Он смирился с этим. Ему было уже все равно. Накатившиеся слезы неподвижно застыли у него на глазах кристально чистой пленкой влаги. Вдохнув грудью пропитавшийся еще витающей жизнью воздух, он сделал первый шаг. Нога приятно утонула во влажной земле, а в тишине раздался характерный, едва различимый хруст затоптанной травы. Белая дымка тумана практически испарилась, открывая еще более масштабную картину.

   В небе раздался скорбящий крик птицы. Он взметнул голову вверх и увидел парящего в небесах орла. Гордая птица, широко расправив крылья, кружила непостижимо высоко, охватывая взором все.
Орел видел поле, местами еще укрытое мутновато-белой завесой утреннего тумана, он видел поле, буквально усыпанное окровавленными телами погибших воинов. Их было настолько много, что они полностью скрывали землю, а от их крови сам воздух, казался красного цвета. Там где туман укрывал землю, виднелись лишь торчащие копья, стрелы, мечи. И посреди этого бесконечного ужаса стоял он - человек, единственный кто уцелел, кому теперь суждено каждый день видеть перед глазами то, что он сейчас видит. Орел продолжал кружить, как вдруг заметил немного в стороне что-то белоснежно яркой и чистое. Это было просто невероятно. Оно смотрелось словно маленький клочок надежды, обрывок сохранившейся жизни. И орел, словно подчиняясь, зову неизвестной силы, камнем стал падать вниз.

   Человек, не отрывая взгляда, наблюдал за орлом, пикирующим вниз. Практически за несколько метров птица вновь распахнула крылья и мягко опустилась на землю. Орел ничего не делал, а только смотрел на человека. И тот пошел в его сторону. На пол пути к месту, где сидел орел человек неожиданно замер. Он тоже заметил что-то белоснежное. Его шаг заметно ускорился и практически превратился в бег. Приблизившись вплотную к заветному белому цвету, он буквально рухнул на землю. Орел даже не шелохнулся, продолжая внимательно наблюдать за человеком. А человек уже исполненный обреченной ярости, перемешанной с глупой надеждой, раскидывал мертвые тела, в сторону освобождая все больше и больше белого цвета.

   Наконец он остановился и тяжелое, переполненное тяжелой боли и тоски дыхание сорвалось с его пересохших, потрескавшихся и перепачканных в земле губ. Перед ним, прямо на сырой, грязной земле, в белоснежных одеждах лежала девушка. Ее прекрасное, "чистое" лицо было спокойно. А открытые, неподвижные глаза, цвета чистейшего неба смотрели вверх. Она казалась не просто живой, а такой как всегда. Ему казалось, что она даже улыбается. Он хотел, было дотронуться до ее тела, но тут же его многострадальный взгляд падает на наконечник стрелы, торчащий прямо из ее груди. И в это мгновение блестящая пленка слез так долго державшаяся у него на глазах порвалась, и горячие слезы потекли по его щекам. Они стекали к подбородку и срывались вниз. Какие то из них попадали ему на руки, какие то достигали черной земли и исчезали в ее недрах. Орел словно скорбя вместе с человеком, опустил голову и замер. А человек продолжал плакать, так как плачет ребенок - искренне, от самого сердца. Он не мог остановиться и не хотел останавливаться. Продолжая плакать, он поднял голову и его глаза встретились с темными, глубокими глазами птицы. Они смотрели друг на друга и словно понимали друг друга. Казалось, будто эти два абсолютно разных существа, знали друг друга тысячу лет. Человек не заметил, как слезы перестали обжигать его лицо, но почувствовал, как в душе прорезался яркий лучик света надежды. Человек первым отвел глаза. Его взгляд был снова прикован к ней. Теперь весь мир испарился для него, его просто не стало существовать. Он осторожно, словно стараясь не разбудить ее от крепкого сна, придвинулся к ней, и нежно обняв, прижал к себе. И его тело наполнилось остатками сохранившегося в ней тепла. Он прижался к ней вплотную и, придерживая ее одной рукой, второй потянулся за спину. Как только его ладонь нащупала самый конец стрелы, его пальцы сомкнулись в мертвой хватке.

   Человек снова поднял глаза на орла и тот без слов понял человека. Птица расправила свои роскошные крылья и взметнулась в небо. Орел стремительно несся в небеса, легко и непринужденно рассекая воздух. Человек смотрел ему вслед и улыбался. И тут пробившийся сквозь непроглядную мглу серых облаков луч солнца осветил его лицо. Человек инстинктивно зажмурился, но через секунду распахнул свои глаза. Его рука держащая конец стрелы напряглась и одним резким движением толкнула ее вперед. Он вздрогнул, но улыбка осталась на его губах, а глаза наполнились умиротворением и безграничным счастьем. Не отпуская ее, он медленно опустился на землю, не отрывая взгляда от возносящегося вверх орла, превратившегося в едва заметную точку на фоне неба. Веки приятно потяжелели и стали опускаться. Он не сопротивлялся. Последнее дыхание с остатками его жизни тихо вырвалось из его груди и растворилось в воздухе. Веки замерли, оставив глаза полуоткрытыми. Теперь ничего не нарушало покой и тишину в этом месте. Все стало на свои места. А орел продолжал лететь вверх. Еще несколько взмахов, и могучая птица растворилась в неподвижной массе свинцовых облаков, оставляя смерть и пустоту в полном одиночестве, на растерзание беспощадному и одновременно милосердному времени.